Догоняющее развитие – увлекательное занятие для целых эпох и поколений. Яма технологического отставания – самая глубокая, страна может падать в нее на протяжении всей своей истории. Царь Алексей Михайлович был озабочен созданием в стране «точек роста» – как и мы. У него не было ни кадров, ни технологий. Зато были деньги и свое Сколково – село Измайлово, святые руины которого напоминают об амбициозном эксперименте XVII столетия.
Шелк и хлопок казались тогда таким же чудом, как сегодня клюшка для гольфа из композитных материалов. Россия исправно взращивала лен и коноплю, а выходила все равно сермяга. Сам соткал, сам оделся, рыночные обороты – мизерные, не понесешь такое на рынок. Приличные одежки закупали за рубежом, от чего казне чинился урон немалый. Оттуда пошла традиция платьем со своего плеча жаловать. Как бы вы посмотрели на то, кабы топ-менеджерам по итогам года бонусы выдавали кашемировыми пальто? А тогда в порядке вещей казалось. Словом, перед державой встала задача: обеспечить все возрастающие потребности имущего класса пристойными тряпками.
Здраво рассудив, что производство должно быть приближено к источнику капитала, Алексей Михайлович решил посадить черенки тутового дерева (шелковицы) прямо у себя, в загородной резиденции Измайлово. Гонцы вернулись с южных окраин, черенки привезли. Да вот беда, не принялись. Видимо, не так поливали, не должно унавоживали, решил самодержец. То, что шелковица в принципе не растет на севере, в голову как-то не пришло. Не будем строги к царю и князю великому: просвещенный ХХ век отмечен такими блестящими нацпроектами, как «Полярный арбуз», «Арктическая кукуруза» и «Кубанский рис». Так или иначе, в «Сколково» появился иностранный специалист, армянин Ларион Льгов, который заверил царя: все будет.
Под руководством приглашенной звезды переписали каждое (!) шелковичное дерево в Астрахани и в Царицыне. Цель этой дорогостоящей процедуры осталась загадкой. Можно предположить, что Льгов «осваивал бюджет», но сие, конечно, есть недоказуемый поклеп. Возможно, инноваторов подвела вера в то, что статистика сама по себе обладает неким мистическим свойством превращать желаемое в действительное. Недаром архивы Измайлова поражают дотошностью описей: выросло «три тысечи девятьсот тритцеть восьм яблок... шездесят пять тысеч четыреста огурцов... тритцеть тыков...». Документы со столь содержательными записями занимали целую комнату, с пола до потолка.
Однако же шелковица, даже переписанная, под Москвой не росла.
Читать далее...
