Презентуемъ Вамъ, милостивые судари и сударыни, очередной романсъ извѣстнаго шансонье–самурая Витторіо Тсойскаго. Оная пестня написана Тсойскимъ уже въ эмиграціи, гдѣ онъ, подобно истому почвеннику, тяжело переживалъ отрывъ отъ корней и выразилъ въ оныхъ виршахъ пронзительную ностальгію.

Созерцаю эмпиреи сквозь чужой мезонинъ,
Тщетно силюсь хоть одно свѣтило признать,
Совершалъ я променады межъ березъ и калинъ –
Днесь приходится въ Парижахъ бобылемъ куковать.

Рефренъ:

Но, коль имѣется въ карманѣ табаку кисетъ,
Стало быть не столь прискорбна вся тщета бытія…
Въ портмонѣ лежитъ билетъ на почтовый экипажъ,
Вотъ махнетъ кнутомъ ямщикъ и останется лишь пыль.

Ни единъ не во хмелю не сознавался, что шпіонъ,
Ни одинъ достойный мужъ не утратилъ лица,
А безъ Моцарта публичная дуэль – моветонъ,
А безъ Шуберта печаленъ путь къ праотцамъ.

Рефренъ:

Но, коль имѣется въ карманѣ табаку кисетъ,
Стало быть не столь прискорбна вся тщета бытія…
Вотъ билетъ на цеппелинъ въ вензеляхъ и апплике,
Пару капитанъ поддастъ и останется лишь тѣнь.



Весна–прелестница въ пенаты воротилась,
Нагой хмельной сатиръ ведетъ её коней.
И солнце раннее природу освѣтило
Озолотивъ тоску моихъ суровыхъ дней…

Ахъ, мнѣ бъ предаться сладостнымъ утѣхамъ
Съ любовью юности, въ амурной нѣгѣ млѣя
О, злыя ночи!
Но, даже мочи
Стереть изъ сердца милый образъ не имѣю!

Владимірскій Острогъ! Охъ, суровъ Борей!
Съ Губерніи Тверской гонимъ лошадей!
Снѣдаемъ я сейчасъ душевными терзаньями!

Владимірскій Острогъ! Охъ, суровъ Борей!
А жизнь – не преферансъ: ставки выше въ ней…
Осыпались мечты пустыми ожиданьями!

Что каторжанина судьба: тантала муки!
Что каторжанина судьба: сизифовъ трудъ!
Здѣсь, даже риѳмы не слагаются отъ скуки
Среди сатраповъ, брутовъ, каиновъ, іудъ.

Ахъ, мнѣ бъ предаться сладостнымъ утѣхамъ
Съ любовью юности, въ амурной нѣгѣ млѣя
И жить съ размахомъ
Подобно птахамъ –
Піитамъ пѣвчимъ, воспаряя въ эмпиреи!

Владимірскій Острогъ! Охъ, суровъ Борей!
Съ Губерніи Тверской гонимъ лошадей!
Снѣдаемъ я сейчасъ душевными терзаньями!

Владимірскій Острогъ! Охъ, суровъ Борей!
А жизнь – не преферансъ: ставки выше въ ней…
Осыпались мечты пустыми ожиданьями!



Графъ–смутьянъ Клинскій–Хойскій, не менѣе легендарная личность, нежели шансонье Тсойскій, а въ опредѣленныхъ кругахъ столичнаго бомонда почитаемъ даже въ большей степени–с. Оный его романсъ повѣствуетъ намъ о коварныхъ планахъ юнаго мятежника и назначеніе его — смущать неокрѣпшіе умы во имя тайныхъ козней иллюминатовъ.

А въ губернiи Тобольской
Былъ одинъ я анархистъ.
Рединготъ носилъ я польскiй,
Неопрятенъ былъ, нечистъ.

Mon papа́ — совѣтникъ статскій,
Онъ въ Присуствіи сидитъ,
Мать имѣетъ паспортъ датскій,
Лѣчитъ въ Гаграхъ свой гастритъ.

Я дороденъ, какъ кабанъ,
Я имѣю свой наганъ,
Я цитирую Прудона,
Нахожу его charmа́nte.

Первый сударь на уѣздъ,
Не найти милей окрестъ,
а–а–а, да вотъ тѣ крестъ!

Мнѣ papа́ сулитъ карьеру,
Шлётъ mamа́n меня въ лицей,
Ну, а мнѣ милей эсеры
И чайковцы мнѣ милей!

Суфражистки–профурсетки
Не пріемлютъ насъ, какъ классъ –
Я читалъ имъ Клару Цеткинъ
Посередь амурныхъ ласкъ.

Я дороденъ, какъ кабанъ,
Я имѣю свой наганъ,
Я цитирую Прудона,
Нахожу его charmante.

Первый сударь на уѣздъ,
Не найти милей окрестъ,
а–а–а, да вотъ тѣ крестъ!

Свой сертукъ я залатаю
И начищу сапоги,
И вольюсь, умомъ блистая,
Въ прогрессивные круги.

Стану щёголь изъ бомонда:
Куртуазенъ, ликомъ свѣжъ –
А потомъ сварганю бонбу,
И метну её въ кортежъ!

Я дороденъ, какъ кабанъ,
Я имѣю свой наганъ,
Я цитирую Прудона,
Нахожу его charmante.

Первый сударь на уѣздъ,
Не найти милей окрестъ,
а–а–а, да вотъ тѣ крестъ!




Припоминаете, милостивые судари и сударыни, вельми популярный романсъ, доносившійся одно время изъ каждаго патефона въ каждомъ варьете романсъ ансамбля "Пеньюаръ", повѣствующій объ амурныхъ тяготеніяхъ оперной пѣвички къ коллежскому асессору, которая такимъ образомъ проявляетъ не токмо любовь къ асессору, но и любовь къ отчизнѣ.

Претятъ мнѣ оперы про энту заграницу…
Надѣну брошь да кумачовое манто,
Свершу я променадъ по улицамъ столицы –
Пусть я въ такомъ нарядѣ и не комильфо…

Свершу я променадъ подъ ручку съ кавалеромъ,
Мои романсы онъ всѣ знаетъ наизусть…
Онъ не посолъ, не князь, не въ чинѣ офицера,
Простой асессоръ онъ, ахъ, право, ну и пусть!

Асессоръ, милый мой асессоръ,
Такой незамысловатый,
Не знатный и не богатый!
Асессоръ, милый мой асессоръ,
Ахъ, безмятежность въ сердцѣ — счастія залогъ!

Асессоръ, милый мой асессоръ,
Такой незамысловатый,
Не знатный и не богатый!
Асессоръ, милый мой асессоръ,
Ахъ, шельма Купидонъ былъ мѣтокъ, видитъ Богъ!

Онъ коротаетъ будни въ мрачныхъ кабинетахъ,
Читаетъ кляузы, доклады пишетъ, но
Смоля сигару на балконѣ за обѣдомъ
Онъ будетъ грезить лишь о близости со мной.

Его конторскій бытъ – тоска и ахинея:
Въ бюро ждетъ уйма непочатыхъ векселей…
Однако, право, чѣмъ служебный день скучнѣе,
Тѣмъ въ будуарѣ нашемъ ночью веселѣй!



Скандальный залихватскій кабацкій романсъ піита да скомороха Василія Обломова, коій принесъ последняму неслыханную извѣстность въ свѣтскомъ обществѣ:

Bon soir, почтенные, въ варьете «Горностай»
пригласить я Васъ радъ,
Жду за роялемъ ежедневно въ 20–ть вечера аккуратъ.
Играю много композицій петровскихъ времёнъ,
Барышни часто просятъ любовный le chanson,
Судари степенные требуютъ «Владимірскій Острогъ»,
Одному игралъ его разъ двадцать къ ряду,
еле себя превозмогъ…

Къ слову, я уѣздной филармоніи почетный завсегдатай,
Играю Моцарта, Баха, сонаты, фуги, кантаты…
Но карточный долгъ не тётка, и вотъ я здѣсь предъ вами
Мѣчу бисеръ ничтоже сумняшися, жонглирую словесами
На потребу хмельной, зѣло буйной толпы:
Накропалъ вирши на мелодію и пою для мѣстной шантрапы Сентиментальная ода про шельмеца–казнокрада,
что на каторгу загремѣлъ...

Да рефренъ: «Туруханскъ–Voyage»

Ежели откровенно, сей шансонъ – моветонъ и фекалія,
Но въ нашемъ уѣздѣ подъ него свершилась
не одна вакханалія,
Ежедневный аншлагъ и фуроръ въ варьетѣ «Горностай»:
Нѣтъ отбоя отъ сударей почтенныхъ
и отъ юныхъ мамзелекъ стай!
Урядникъ варьете въ умиленьи считаетъ цѣлковые,
Сдѣлалъ меня главнымъ солистомъ программы:
Вашъ, молъ, гласъ, Василій, соловѣй Вы нашъ,
лучшая реклама…

Пѣсня прижилась во всѣхъ патефонахъ аккуратъ къ лѣту,
Концерты посѣщаютъ знатныя персоны въ эполетахъ,
И на цѣлебныхъ водахъ сія ода ласкаетъ слухъ,
Ахъ, тріумфъ кружитъ мнѣ голову, захватываетъ духъ!

«Туруханскъ–Voyage!!!»

Третьяго дня я посѣтилъ съ концертомъ стольный градъ…
Самъ Столыпинъ рукоплещетъ стоя,
дамы голосятъ «Виватъ!»
Меня рекомендуютъ самому Царю–Батюшкѣ, Его Величеству!
Вообразите господа, самому Его Величеству!

За пѣснь мнѣ пожалованъ цѣльный орденъ на подвязкѣ,
Ахъ, право, сей куражъ подобенъ сюжету сказки…
Вотъ самъ Витте на банкетѣ поднимаетъ бокалъ:
А изъ его смрадъ–патефона звучитъ, не повѣрите,
Вашего покорнаго слуги вокалъ!

«Туруханскъ–Voyage!!!»